ПОИСК

Что такое культурная апологетика?

Колин Хансен
2023-02-21
Не предсказывать погоду, а понимать климат.

Несколько лет назад я задал социологу Джеймсу Дэвисону Хантеру несколько вопросов о политических кампаниях того сезона. Кто мог бы ответить лучше, чем ученый, который ввел в обиход фразу «культурная война»? Но его ответ поразил меня. Он отмахнулся от моих вопросов и сказал, что он не предсказывает погоду.

Он изучает климатологию.

Его послание зацепило меня. Нам нужно больше культурных климатологов. Нам нужны люди, которые не просто реагируют на сиюминутные события в нашей ежедневной ленте новостей («погода»), а активно изучают и оценивают более глубокие ценности, идеологии, нарративы и модели, действующие в нашей культуре («климат»).

В Центре Келлера мы не считаем, что культурная апологетика — это единственный или даже всегда лучший способ защиты христианской веры. Но мы считаем, что культурная апологетика может познакомить нас с жизненно важными источниками библейской, богословской и исторической мудрости, чтобы мы могли применять Евангелие убедительным образом в наш секулярный век.

Независимо от того, какой вид апологетики вы практикуете, вы ведете спор в соответствии с определенным набором правил, на определенном языке, ориентируясь на то, что, как вы ожидаете, найдет отклик в вашем времени и месте. Другими словами, это культурный подход.

Иисус обычно использовал иллюстрации из повседневной жизни, которые связывали его с людьми из аграрного общества. В книге Деяний проповедь Петра в день Пятидесятницы и проповедь Павла на Марсовом поле передают одно и то же евангельское послание, но звучат по-разному в зависимости от того, кто их слушает: еврейская диаспора и греческие философы. Первая апология Иустина Мученика во втором веке и «Град Божий» Августина в пятом веке говорят о вневременной истине, своевременно и в кардинально разные моменты истории Римской империи.

«Мы всегда занимаемся апологетикой в той или иной культуре, признаем мы это или нет», — пишут Марк Аллен и Джош Чатрау в своей книге «Путь Августина: Восстановление видения апологетического свидетельства церкви». «Философский факультет любого университета — это такая же культурная среда, как и ваш местный паб».

Из этих библейских и исторических примеров видно, что в культурной апологетике нет ничего нового. Независимо от вашей стратегии, вы не можете избежать культуры, потому что сама культура — это еще один способ описать то, что мы подразумеваем под религией. Как утверждал Дэвид Фостер Уоллес, «все поклоняются». Миссиолог Лессли Ньюбигин предложил такое определение культуры в своей работе «Глупость для греков»:

Под словом культура мы должны понимать совокупность способов жизни, выработанных группой людей и передающихся из поколения в поколение. Центральное место в культуре занимает язык. Язык народа обеспечивает средства, с помощью которых он выражает свой способ восприятия вещей и их преодоления. Вокруг этого центра следует группировать изобразительное и музыкальное искусство, технологии, право, социальную и политическую организацию. Кроме того, в культуру следует включить, и это является основополагающим для любой культуры, набор верований, опыта и практик, которые стремятся постичь и выразить конечную природу вещей, то, что придает форму и смысл жизни, то, что требует окончательной преданности. Я говорю, очевидно, о религии.

Религия не является следствием культуры. Культура вытекает из религии, неизбежного стремления человека к смыслу и вечности. Цитата Ньюбигина отражает широкую природу культурной апологетики. Как я узнал от теолога Кевина Ванхузера на его семинарском курсе по «культурной герменевтике», даже маркетинговые слоганы могут передавать глубочайшие чаяния общества. Фильмы, песни, спортивные состязания — все это говорит о надеждах и страхах культуры. Они помогают нам понять климат. Они дают возможность апологетам, укорененным в Евангелии, исправлять и объединять неверующих, чтобы они могли увидеть свой грех и нужду в Спасителе.

Мост надежды

Климат формирует ваши желания. В августиновской традиции апологеты культуры признают желание как ключевой мотиватор для веры.

Социальный психолог Джонатан Хайдт описал отношения между интуицией и разумом как слона и его наездника. Разум может управлять, но интуиция движется только при наличии мотивации. То, чего хочет сердце, голова рационализирует. Наша интуиция следует за нашими стремлениями: Каким человеком я хочу быть? Или, если поставить вопрос по-другому, кто мое племя? Мы можем представить себя независимыми, рациональными субъектами, которые взвешивают аргументы с тщательным учетом объективной истины. Чаще всего нами движут племенные инстинкты, которые фильтруют убеждения, которые мы готовы принять — не говоря уже о том, чтобы позволить им изменить нашу жизнь. Пока мы не захотим измениться, пока не сможем представить себя в новом обществе, мы вряд ли ослабим свою рациональную защиту.

Культурная апологетика, таким образом, помогает неверующим захотеть, чтобы Евангелие было истинным, даже до того, как они смогут полностью понять эту благую весть. Мы предлагаем красоту господства Христа в противовес уродству господства княжеств и властей (Еф. 6:12).

«Задача апологетики — построить мост между надеждой и нехристианином», — пишет Тед Турнау в своей книге " Попологетика«. Он приводит широкий спектр причин, которые мы предлагаем в пользу веры: аргументы о доброте, красоте, справедливости, надежде, миролюбии, жизненной силе и милосердии. Но, как отмечает Ньюбигин в книге «Евангелие в плюралистическом обществе», церковь — это герменевтика Евангелия. Церковь может обеспечить альтернативный климат, живительную атмосферу, которая бросает вызов темным тучам окружающей культурной погодной системы. Сами христиане являются лучшим мостом между надеждой и нехристианами. Мир видит Иисуса в том, как Тело Христово живет вместе с благодатью, в истине, ради любви. Таким образом, культурная апологетика стремится к духовному и нравственному обновлению в церкви как свидетельству преображающей силы Евангелия.

Пол Гоулд определяет культурную апологетику как «работу по утверждению христианского голоса, совести и воображения в культуре, чтобы христианство воспринималось как истинное и удовлетворяющее». В этой шумной культуре, где, казалось бы, бесконечное количество голосов соревнуются за внимание, церковь захватывает воображение неверующих, когда мы любим их и друг друга. Это то, о чем молился Иисус в Иоанна 17:23 — мир узнает, что Отец послал Его, когда мы будем едины.

Конечно, никто не сделает вывод, наблюдая за нашей совместной жизнью, что Иисус — Сын Божий, что Он умер и воскрес за грешников и что Он скоро придет, чтобы обновить небеса и землю. Мы должны сообщить им эту благую весть, предупредить их о необходимости покаяться в своих грехах и призвать их к вере. Когда они смогут увидеть действие Евангелия в нашей плоти и крови, неверующие смогут лучше понять, что эта весть добрая. Когда они увидят нас лицом к лицу, они смогут лучше отличить оскорбление Евангелия от оскорбления грешников, которые так часто не достигают Божьего совершенства в разделенной церкви.

Потерять, чтобы найти

Поверхностное понимание культуры — слишком много погоды, недостаточно климата — представляет угрозу единству и, следовательно, миссии церкви сегодня. Я думаю, что мы не видим больше плодов благовестия, потому что не осознаем, как далеко мы уже отошли от Слова Божьего. Многие из нас думают, что живут для Христа, в то время как мы в основном следуем за миром.

Даже во многих евангельских церквях Евангелие стало принадлежностью нравов среднего класса. Мы можем голосовать определенным образом, чтобы «спасти культуру», то есть противостоять злу наших политических оппонентов. Но как насчет нашего собственного культурного плена перед потребительством, удобством или комфортом? Я боюсь, что мы часто используем герменевтику Евангелия, которая предполагает, что христианская вера — это всего лишь еще одно средство для достижения легкости.

Иисус предупреждал всех нас: «Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Нашедший душу свою потеряет ее, а потерявший душу свою ради Меня обретет ее» (Матф. 10:38-39). Культурная апологетика ориентирует нас на глубинные структуры общества, чтобы осознать наше соучастие в грехе, то, что мы должны потерять, чтобы найти Иисуса.

«Необходима зрелая апологетика, исторически обоснованная и теологически укорененная в самом Евангелии», — пишет Джош Чатрау в книге «Рассказывая лучшую историю». «Это потребует не только умения обосновывать нашу веру, но и умения стимулировать воображение, моделировать распятую жизнь и публично исповедовать как наши личные недостатки, так и недостатки церкви на протяжении всей истории».

Культурная апологетика также прогнозирует, как меняется климат. И в этих изменениях мы находим возможности для проповеди Евангелия. Конец христианства поверг Запад в смятение. Христианские ценности составляли основу западной цивилизации — толерантность, права меньшинств, равная справедливость и многое другое. Но христианство забыто (в лучшем случае) или обвиняется (в худшем) в том, что философ Чарльз Тейлор называет «историей вычитания» секуляризма — у нас может быть все, что мы хотим, если мы просто вычтем христианство.

Конечно, нельзя иметь преимущества христианства без Христа. Так откажется ли Запад от своих ценностей в условиях постлиберальной свободы? Или обратится к Христу? Культурная апологетика помогает нашему обществу увидеть, что главный вопрос нашего века — религиозный. Все поклоняются. Смеем ли мы доверять себе, создавая новый и лучший Эдем?

Эта дилемма после эпохи Просвещения, как описывает ее социолог Кристиан Смит в своей книге «Процветать или разрушаться», является духовным проектом в погоне за священным благом:

Сделать все новым, оставить прошлое, не быть связанным никакими традициями, наслаждаться максимальным выбором, быть свободным от любых ограничений, иметь возможность покупать все, что можно себе позволить, жить так, как хочется — вот руководящее видение духовного проекта современности. Духовный (а не просто идеологический или культурный), потому что он определяет то, что является священным, конечную заинтересованность, видение того, что является наиболее достойным в смысле, выходящем за рамки любой индивидуальной жизни. Он духовен, потому что обращается к глубочайшей личной субъективности людей, к их наиболее трансцендентному видению добра, к их определению конечной самореализации. Он духовен, потому что как глубинная культурная структура он занимает на современном Западе положение, аналогичное спасению в Боге, которое ценилось в досовременном христианстве, разрушенном современностью. И он духовен, потому что, будучи священным, он стоит того, чтобы его защищать, отстаивать, охранять, бороться за него, возможно, умирать за него, даже убивать.

Во всех отношениях наш светский век остается очень религиозным (Деяния 17:22). Культурная апологетика помогает нам выявить этот лежащий в основе социальный нарратив, духовный проект, пытающийся прийти на смену христианству. Затем мы можем наложить библейскую историю искупления, чтобы определить точки, которые нужно соединить и исправить, как мы видим в великолепной книге Тома Холланда «Господство». Наконец, мы можем показать, что Божий план в конечном итоге более привлекателен, чем любые альтернативы.

Такую модель мы находим еще в пятом веке в «Граде Божьем» Августина. Именно этот подход делает новую книгу Кристофера Уоткина «Библейская критическая теория» такой убедительной. В этом духе написана предстоящая книга Джошуа Райана Батлера «Прекрасный союз: Как Божье видение секса указывает нам на добро, раскрывает истину и (как бы) объясняет все».

В предыдущем поколении Ньюбигин помог христианам понять, что мы нуждаемся в миссионерской встрече с западной культурой. Эта миссионерская встреча продолжается и в наши дни.

«Работа миссионера, — говорит Тим Келлер, — заключается в том, чтобы с пониманием отнестись к мировоззрению/истории культуры, но при этом бросить вызов и пересказать историю этой культуры, чтобы они увидели, что их история имеет счастливый конец только через Иисуса».

Вот почему нам нужна культурная апологетика. Нашему отчаявшемуся миру необходимо знать, что грозовая тьма нашей нынешней погоды не имеет последнего слова. Рассвет наступит; культура Божьего Царства грядет. Они должны знать, что счастливый конец наступит — но только если они отвернутся от греха и доверятся Христу.

Статьи по теме:
Крис Кастальдо
О книге Дэвида Кертцера «Папа, который станет королем: изгнание Пия IX и формирование современной Европы»
Тим Шалли
Почитай отца и мать. В разных культурах воплощение этих слов выглядит совершенно по-разному.
Кеннет Морфилд
Фильмы, которые вдохновляют нас, кроме назидания еще и развлекают.
Карен Сваллоу Прайор
Недостаточно лишь читать статейки. Даже на самом лучшем сайте.
Тайлер Хакаби
Не все новости одинаково полезны.
Работает на Cornerstone